Надежно, быстро, красиво. Академик Владимир Алексеевич Порханов – о главных принципах современной хирургии

Знаменитый академик Владимир Алексеевич Порханов – постоянный участник Петербургского международного онкологического форума «Белые ночи». Резкий, стремительный, четкий – и в словах, и поступках - он оперирует уже 50 лет, став легендой отечественной хирургии.

Наша справка

Владимир Алексеевич Порханов – ученый с мировым именем. Заслуженный врач РФ, главный торакальный хирург Краснодарского края, академик РАН, Герой труда РФ, лауреат Госпремии РФ. С 2004 года он возглавляет ГБУЗ «Научно-исследовательский институт — Краевая клиническая больница №1 имени профессора С.В.Очаповского» (НИИ-ККБ №1). По методикам Порханова лечат и диагностируют заболевания органов грудной клетки, проводят трахео- и бронхопластические операции, открытые операции в сочетании с малоинвазивными вмешательствами. По опыту выполнения одномоментных операций на легких и сердце он является лидером в стране.

На форуме «Белые ночи 2022» в рамках сессии «Живая хирургия» легендарный хирург провел в НМИЦ онкологии им. Н. Н. Петрова открытую операцию - бронхоангиопластическую лобэктомию с резекцией и пластикой верхней полой вены. Операция прошла с минимальной кровопотерей – пациент потерял около 200 мл крови. В хирургии, учитывая сложность операции, – это высший пилотаж.

- Владимир Алексеевич, в чем главное мастерство хорошего хирурга?

- Хирург должен быть очень знающим. Есть такое латинское выражение «Cito, tuto et jucunde» – надежно, быстро, красиво. Ключевое слово здесь – надежно. Когда-то великие хирурги, я не буду называть фамилии, оперировали опухолевый тромб нижней полой вены и допускали массивную кровопотерю. Так делать нельзя! На протяжении 15 лет ККБ №1 занимает в стране первое место по количеству выполненных операций на легких (ежедневно 16-20) и первое место по количеству операций на легких по поводу рака. При этом мы практически не переливаем донорскую кровь.

Мой учитель – гениальный хирург Владимир Константинович Красовитов. У него были очень нежные руки – сильные, быстрые. Он и меня учил так оперировать – нежно брать инструменты, нежно обращаться с тканями. Рука не должна быть тяжелой.

– Как вы поддерживаете физическую форму?

- Я каждый день плаваю час. Просыпаюсь в 4 часа утра, плаваю, делаю зарядку, еду на работу. Мой рабочий день начинается в 7 утра и заканчивается в 7 вечера. Это многолетний график. Мне недавно исполнилось 75 лет, я каждому хирургу желаю в таком возрасте делать большие операции.

- Сколько операций вы сделали за свою жизнь?

- Примерно 25 тысяч операций, если брать за точку отсчета 1971 год. Я начал оперировать еще студентом в Первом московском меде (Московский мединститут И.М. Сеченова) – приходил в больницу как волонтер, не как медбрат или санитар, а именно волонтер. Это совсем другая история – я был полностью погружен в хирургию. Врачи видели мой интерес, давали мне сначала один этап операции сделать, описать его в истории болезни, а затем уже полностью доверяли мне весь процесс. Еще студентом 4 курса я оперировал прободную язву, переливал кровь.

Сегодня у нас обучение врачей происходит достаточно своеобразно. Человек, закончивший мединститут и пройдя еще 2 года ординатуры, может стать торакальным хирургом. Это неверно. Такого нет нигде в мире. Выпускник медвуза должен окончить минимум 5 лет резидентуры по хирургии, где должен пройти все специальности (травмы, ожоги и т.д.) и сдать экзамен. Я сделал так, что молодые врачи, пришедшие к нам в Центр грудной хирургии, сначала 2 года учатся в ординатуре, а потом 3 года в аспирантуре. За это время они успевают поработать во всех отделениях. Хирург должен быть многофункциональным, поливалентным – уметь делать все. Когда я заканчивал университет, у нас была субординатура, то есть мы год занимались различными видами хирургии – нейрохирургией, торакальной, абдоминальной хирургией. А сейчас, к сожалению, этого нет.

- На что должен сейчас ориентироваться молодой хирург, чтобы состояться в профессии?

- Молодой хирург не должен думать, что, если он выучил, как вырывать варикозные вены, то можно спокойно сесть в частную клинику и зарабатывать деньги. Человек должен на работе пропадать, чтобы потом из него получился толк.

- Чтобы стать большим хирургом, обязательно нужно чем-то жертвовать?

- Нет такого понятия «жертвовать», когда речь идет о больном, которого ты оперируешь, понимая, что ты можешь облегчить его состояние, подарить ему еще годы жизни. Мы должны бережно относиться к психике пациента, к его состоянию. Я совершаю обходы, у нас огромная больница, но, если пациент жалуется на боль, для меня это ужасная ситуация. Человек не должен страдать, ни в коем случае. Принцип «нет боли» очень важен.

- Рак легкого считается самым летальным видом рака в мире. Каково это терять пациентов, знакомо вам чувство профессионального выгорания?

- Я не знаю, что такое профессиональное выгорание. Если ты готовишься «выгорать», иди тогда с удочкой рыбу ловить. Врач должен быть умным и сердобольным. Порядочным. Сильным. Умный человек никогда не позволит по-хамски относиться к больному.

– Когда вы впервые в России или впервые в мире проводите какую-то операцию, вы понимаете, что делаете то, что до вас никто не мог сделать?

- Любимый вопрос журналистов: какая ваша самая уникальная операция? Но смысл в том, чтобы не было необходимости делать уникальную операцию. Она никому не нужна. Наша задача – вовремя выявить патологию, убрать опухоль с помощью торакоскопической операции или с помощью робота, убрать сегмент с лимфоузлами и больной будет жить десять лет как минимум. В этом мастерство врача, а не в том, что он умеет делать уникальные операции. Надо так построить систему, чтобы мы выявляли опухоль на ранней стадии. У нас нет скрининга рака легкого, его нет нигде, кроме Америки – и там он не везде. Такой скрининг стоит очень больших денег. Поэтому к нам приходят пациенты, у которых опухоль в плевральной полости выросла до 8-12 кг! Можете себе представить?

Я не устаю повторять, мы должны выявлять ранние формы рака, потому что лечение запущенных форм требует колоссальных денег, в том числе на дорогостоящие суперпрепараты. А при ранней форме можно ограничиться небольшой операцией. И человек будет жить долго.

- Есть ли какие-то явные симптомы рака легкого? Что человека должно насторожить?

- Любое изменение в самочувствии. Есть группы риска. Это должен подсказать хороший лечащий врач. А еще важно не пить и не курить. Банально, но 90 операций на легких проводятся именно в связи с курением пациента. Также посоветую не переедать, так как это тоже губительно для организма. 

- А вы сами курите?

- Я бросил курить 13 лет назад. Я курил «Приму», «Памир», «Север». Курил сигары. У меня еще два года осталось до 15 лет, когда сравнивают риски заболеть раком легкого у тех, кто курит и тех, кто бросил. Я советую всем курить как можно меньше, а лучше совсем этого не делать. В нашей стране курит очень много женщин. И их становится все больше.

- Вопрос, который волнует сейчас всех, что будет с медициной?

- Мы сейчас находимся в достаточно большом напряжении. Сложно все сейчас… Но я говорю своим ребятам: «Не бойтесь!». Очевидно, что нужно делать свои самолеты, производить свои лекарства и ни от кого не зависеть. У нас нет своих КТ и МРТ. У нас нет своих эндопротезов. Да, есть производство в Новосибирске. Но сколько их там делают? Максимум двести. А мы делаем в год шесть тысяч операций. Поэтому понадобятся собственные аппараты МРТ, оборудование для облучения раковых больных и многое другое. Я помню времена, когда пришивали бронхи, а тогда еще не было шовного материала, нитками № 10. То есть буквально брали нитки, их кипятили, вставляли в иглы и шили. Кстати, атравматические иглы были наши, их производил игольно-платиновый завод, также как и нитки, которые делают сейчас в Краснодарском крае – здесь открылся цех, который делает современный шовный материал.

Кроме того, сегодня нужно задуматься об усилении направления помощи раненым. События на Украине показали, что стране нужны врачи, умеющие спасать людей с боевыми ранениями.

- С каким настроением вы смотрите в будущее?

- Мы не должны унывать и отчаиваться. Надо надеяться, что все будет в порядке и работать.